Ивор Прикетт: на передовой в битве за Мосул

Как вы оказались в Мосуле во время битвы за освобождение города?

«Я живу в Стамбуле и освещаю происходящее в этом регионе уже восемь лет. Поэтому когда Мосул оказался под контролем ИГИЛ, он автоматически стал самой обсуждаемой темой в регионе. Я прибыл туда еще до начала освободительной кампании, которая официально началась в октябре 2016 года. Изначально это был личный проект, но затем со мной связались люди из The New York Times, и с января 2017 года я работал с ними».

Как вам удалось попасть на передовую?

«Меня прикрепили к отрядам Сил специальных операций Ирака (ССОИ), которые были авангардом наземных войск в Мосуле. Можно было присоединяться к ним только на время дневных боевых действий, но как документалист я знал, что хочу находиться с ними постоянно. Не так много людей находилось в Мосуле рядом с вооруженными отрядами. Было очень сложно получить разрешение, и находиться там было очень опасно, поэтому большинство новостных организаций не позволяло своим сотрудникам заниматься подобными вещами. Но я смог немного изменить правила игры и найти в них лазейку».

Каково было работать в таких условиях?

«Это было невероятно трудно, и я учился на ходу, потому что для меня такие жестокие боевые действия были совершенно новым опытом. Вместе с бойцами я двигался по зонам, которые все еще были под контролем ИГИЛ, и находился при этом буквально в паре движений позади тех, кто действительно прорывался вперед. Снаряды, сброшенные с самолетов, взрывались буквально в 100–150 метрах от того места, где я находился. В таких условиях было очень трудно оценивать обстановку и фотографировать».

Каким аспектам жизни в Мосуле вы уделяли особое внимание?

«Больше всего меня интересовало то, как в таких условиях живут мирные граждане. Я ждал моментов освобождения — мгновений, когда люди выходили из своих домов после того, как из их квартала были вытеснены члены ИГИЛ. Некоторые из них хотели покинуть это место, некоторые решали остаться. Я чувствовал, что очень важно документировать те грустные моменты, когда мирные граждане получали ранения или погибали, случайно оказываясь в самом центре боевых действий. Я старался обращать внимание на все это, но при этом не забывать и о самих боевых действиях».

В Мосуле вам довелось стать свидетелем ужасных вещей. Как вы справляетесь с этим?

«Когда находишься в центре подобного рода событий, тебе приходиться смотреть на ужасы войны. Единственное, о чем я постоянно напоминал себе, — это о том, зачем я нахожусь там, и о своей миссии. Если бы я был просто наблюдателем и не ставил перед собой конкретных целей, я бы не смог работать в таких условиях. Уверенность и сосредоточенность помогли мне. Я был уверен в важности своей цели, и это стало для меня достаточным стимулом».

Испытывали ли вы сильные эмоции при виде того, что там происходило?

«Часто эмоции приходят уже после возвращения домой, когда ты приходишь в себя, когда редактируешь изображения или пишешь историю. Ты начинаешь думать о том, что произошло в тот момент. Но дело даже не в том, что я видел, а в тех историях, которые мне довелось услышать. Я имею в виду, что увидеть труп — это далеко не так тяжело, как услышать о чьей-то потере и стать свидетелем этого».

«К примеру, я сделал фотографию женщины, которая стояла на ступенях, покрытых кровью ее сына, буквально через несколько минут после того, как он погиб в результате минометной атаки. Мы находились в самом центре происходящего, и я видел тот момент, когда она поняла, что потеряла сына. Само изображение не отражает всей эмоциональности момента, но те тяжелые эмоции, которые я испытал тогда, накатывали на меня и после произошедшего. Я не мог перестать думать об этом. Эти люди уже были переселенцами и мирно жили в этом доме, а затем произошло такое. Подобные истории, повествующие о тяжелой утрате, влияют на нас больше всего».

Можете ли вы рассказать историю создания фотографии, на которой мальчика несет один из солдат Сил специальных операций Ирака (номинирована на звание «Фотография года» по версии World Press Photo 2018)?

«Это было в июне 2017 года, через пару дней после того, как власти официально объявили об освобождении Мосула, но при этом в городе продолжались сражения. Бойцы одного из отрядов, с которым я работал, привели мужчину, который нес мальчика, когда они нашли его. Они сразу же решили, что он является членом ИГИЛ и подобрал мальчика, чтобы использовать его в качестве живого щита. Командир сказал, что один из его бойцов позаботится о мальчике. Ребенок был весь в грязи, а от его одежды остались одни лохмотья. Они сняли с него одежду и помыли его, все это прямо на передовой».

«Я сделал этот снимок, когда он, наконец, закрыл глаза и опустил голову на плечо солдата. Это была действительно очень трогательная сцена, поскольку закаленные в боях солдаты, которые всегда готовы сражаться, на секунду опустили оружие и начали хлопотать вокруг этого ребенка. Когда ребенок в такой обстановке наконец смог успокоиться и склонил голову на плечо взрослого — это был очень эмоциональный момент».

Какое оборудование вы использовали в Мосуле?

«Все время пребывания в Мосуле я использовал камеры Canon EOS 5D Mark III. У меня есть пара этих камер, и я использую их уже пару лет. Обычно одну я ношу с собой, а вторая лежит в сумке в машине. Я также использовал довольно много объективов, например Canon EF 35mm f/1.4L II USM и Canon EF 50mm f/1.4 USM; среди них и моя «рабочая лошадка» — Canon EF 24-70mm f/2.8L II USM».

На основании каких критериев вы выбираете оборудование?

«Я использую Canon, и мне очень нравится линейка 5D. Я использую эти камеры уже много лет. Canon EOS 5D Mark III — это отличная камера, достаточно легкая и надежная. Мне нужно нечто прочное, но при этом достаточно эргономичное и компактное. Кроме того, для работы с ноутбуком в полевых условиях мне нужна высокая скорость обработки и небольшой размер файлов. В большинстве случаев я выбирал объектив Canon EF 24-70mm f/2.8L II USM, потому что сложно было предугадать, что мне доведется снимать в тот или иной день. Обычно я брал этот объектив и дополнительно выбирал один из фикс-объективов. Но именно эта модель стала для меня основной благодаря ее универсальности и скорости».

Вы когда-нибудь бывали в ситуациях, которые стали настоящим испытанием для вашего оборудования?

«Да, к такому можно отнести большую часть моего пребывания в Мосуле. Я прыгал с высоты на землю, запрыгивал в боевой джип и много двигался — мое оборудование выдержало все это и ни разу меня не подвело. Летом в Ираке температура достигает 50 °C. А постоянные съемки требуют непрерывного использования камеры. Опять же, у меня не возникло ни одного нарекания к камерам или объективам. Это очень хороший результат».

Что мотивирует вас заниматься именно такой работой?

«Я всегда хотел быть там, куда, как мне казалось, никто не едет, и рассказывать истории о последствиях конфликтов и о людях, которые оказались в их эпицентре. Для меня важно быть свидетелем и документалистом — человеком, который собирает информацию и передает ее дальше. Я не знаю, поможет ли это что-нибудь изменить, но я считаю, что продолжать освещать эти события — очень важно».